Советской власти. Мы находимся на краю пропасти. Если это восстание будет подавлено, тогда, когда мы возьмемся за подавление, то следующее, более организованное выступление может свергнуть не только нас, но и вообще Советскую власть. Необходимо почистить как партию, так и советы». На заседании ответственных работников Уфимской губернии о причинах и ликвидации восстания 13 марта 1920 г. С. Артем предостерегал местное руководство от нереальных хозяйственных заданий. Он обратил особое внимание на тот факт, что в восстании принимали участие бедняки. Примечательна его оценка сложившейся ситуации: «Это значит, мы потеряли базу, мы видим, что масса вообще ничего не знала о Советской власти. Теперь легла между нею и нами большая пропасть. Нельзя вести политику завоевателя, говорить: „Отдай хлеб и подводы“ и т.д., если на этом строить дальнейшую работу, то долго будет существовать пропасть. Нужно залечить раны, нужно разъяснить крестьянам, что такое Советская власть, как она строится. Нужно создать социальную базу»[691].
«Чапанная война» и «вилочное восстание» в Поволжье были стихийным протестом, а не подготовленной акцией антибольшевистских сил. Миф о руководящей роли эсеров в крестьянских восстаниях и влиянии агентов Колчака на крестьян рождался в большевистской партийной среде. Сначала его создавали местные руководители и военные, отвечающие за порядок на вверенной им территории, а затем активно использовали вышестоящие органы. Этот идеологический козырь широко использовался в пропагандистских целях. Эсеры и агенты белых были для большевистской власти удобным оправданием своих просчетов и ошибок. В действительности реальное влияние антибольшевистских сил на крестьянское движение в регионе в 1919—1921 гг. было незначительным. Оно выражалось в участии членов партии эсеров, бывших офицеров в крестьянских выступлениях в качестве рядовых участников или руководителей отдельных повстанческих отрядов. Отчеты местных органов и доклады различных уполномоченных по изучению причин «чапанной войны» и «вилочного восстания» убедительно подтверждают стихийный характер крестьянского протеста, обусловленного тяготами наложенных на крестьян повинностей. Позицию партии эсеров в отношении крестьянских выступлений характеризовала резолюция Уфимской организации эсеров, принятая в начале марта 1920 г.: восстание в Уфимской губернии определялось не иначе, как контрреволюционное, эсеры призывали своих сторонников «принять участие в ликвидации гибельного для дела революции восстания»[692].
Стихийный характер восстаний не означал отсутствия в ней элементов политической организованности и активности крестьянства. Из документов видно, как повстанцы быстро и достаточно эффективно реорганизовали на контролируемой ими территории органы Советской власти и приспособили их для нужд восстания. Деятельность военных штабов и комендатур, Ставропольского исполкома, издававшего печатный орган восстания и предпринимавшего активные меры для налаживания хозяйственной жизни и порядка в городе, агитационно—пропагандистская деятельность повстанцев свидетельствовали о политическом опыте, который приобрело крестьянство за годы революционных потрясений. Опыт сознательной политической активности в полной мере проявился и в ходе «чапанной войны» и в «вилочном восстании». Документы опровергают стереотип о кулацком характере крестьянского движения. Приведенные в докладе председателя особой комиссии ВЦИК «по ревизии советов Поволжья» П. Г. Смидовича цифры о десятках тысяч участников «чапанной войны» – наглядное тому подтверждение. Об этом же свидетельствуют и другие факты и свидетельства о масштабах движения в Поволжье и составе его участников. События 1919—1921 гг. в Поволжье обнаружили также важную особенность крестьянского движения – отсутствие у крестьян монархических иллюзий, связанных с бывшей династией Романовых, их приверженность республиканской форме государственного устройства революционной России. В ходе «чапанной войны», в «вилочном восстании», в массовом повстанческом движении 1921 г. в программных документах восставших крестьян государственное устройство России определялось как республиканское. Таким образом, материалы подтверждают факт утраты народной веры в царя—избавителя, характерный также для других регионов (например, Тамбовской губернии). Особенное по своему характеру «монархическое» выступление в селе Большой Азясь явилось результатом деятельности религиозно—монархической секты, пользовавшейся большим влиянием среди местного населения.
Подавляющее большинство крестьянских восстаний возникало на почве недовольства продовольственной политикой и другими действиями Советской власти. Сельские священники, тесно связанные со своим приходом личной жизнью и не понаслышке знавшие тяготы живших рядом с ними крестьян, нередко активно участвовали в крестьянском движении, были в числе инициаторов восстаний, вели агитацию против политики большевистского государства и поэтому в числе первых подвергались репрессиям.
Серовщина. Повстанческое движение в Поволжье и уральских степях под руководством Василия Серова зародилось в 1920 г. В июле 1920 г. на территории Самарской и Саратовской губерний началось неординарное событие, получившее широкий резонанс в стране (сапожковщина) и вызвавшее серьезную озабоченность большевистского руководства – второй случай выступления крупного воинского соединения в Красной Армии (после мятежа Ф. Миронова). 13 июля 1920 г. восстали войсковые части 2—й Туркестанской кавалерийской дивизии, расположенной в 15 верстах восточнее г. Бузулука (7—й и 8—й кавалерийские полки и конная батарея – всего около 600 сабель и 600 штыков при четырех орудиях). Кадровую основу Туркестанской кавалерийской дивизии составляли преимущественно казаки и крестьяне – уроженцы Новоузенского уезда Саратовской губернии и Пугачевского уезда Самарской губернии.
Поводом для восстания послужило смещение начальника дивизии А. В. Сапожкова: дивизия в составе двух полков должна была, согласно приказу командующего Заволжским военным округом, влиться во вновь формируемую 9—ю кавдивизию. В дивизии Сапожков, как известный бывший красный партизан, пользовался большой популярностью. Причиной восстания послужило недовольство красноармейцев советской продовольственной политикой. В Поволжье земельные отделы отбирали у казаков земли и передавали их другим хозяевам. Так, в Саратовском уезде земотдел отрезал у казаков станицы Саратовской в пользу общества землепашцев г. Саратова 2860 десятин удобной пахотной земли. Казакам было оставлено лишь небольшое количество удобной земли[693]. В день начала восстания Сапожков выпустил воззвание «Ко всем трудящимся и красноармейцам». Он объявил себя на митинге начальником «Первой Красной армии Правды». Политическим руководителем повстанческой армии был назначен Федор Далматов, бывший военком полка 2—й Туркестанской кавалерийской дивизии. Созданный по образцу Красной Армии реввоенсовет повстанческой армии (Далматов, Сапожков и др.) подразделялся на отделы: агитационный, разведки, формирования, конского состава. Командиром запасного Бузулукского полка, переименованного в 1-й стрелковый полк армии «Правды», стал Василий Серов.
В июле—сентябре 1920 г. восстание Сапожкова охватило территорию Бузулукского уезда Самарской губернии, Новоузенского уезда Саратовской губернии, а также часть Астраханской губернии. Численность «армии Правды» первоначально составила 2500 человек. В основном это были мобилизованные крестьяне Саратовской и Самарской губерний. В воззваниях реввоенсовета и приказах Сапожкова содержались требования повстанцев. В воззвании «Ко всем трудящимся и красноармейцам» говорилось, что в Советской России власти с мнением народа не желают считаться, труженики «нужны только для того, чтобы с них брать все необходимое и на это взятое держать свою власть». В воззвании отмечалось, что райпродкомы представляют собой не что иное, как учреждение, эксплуатирующее народ и в них, так же как и во всех советских учреждениях, засели враги революции: буржуазия и офицерство, которые диктуют сверху грозные приказы и циркуляры. Восставшие красноармейцы объявили себя «истинными борцами за революцию», с начала Октябрьской революции сражавшимися за ее идеалы с оружием в руках[694].
В приказе Сапожкова от 15 июля 1920 г. было заявлено, что восстание кавалерийской дивизии стало необходимо «ввиду раскола партии коммунистов—большевиков, в связи с неправильно введенным государственным правлением России, которое в корне подорвало силу русского народа». В приказе указывалась цель восставших – объединить трудовое население одной идеей, сломив слишком обуржуазившихся некоторых ответственных членов коммунистической партии под девизами: «Вся власть Советов действительна на программе партии большевиков», «Никакого соглашения с буржуазией и всяким элементом, который недавно под мощным ударом Красной Армии сложил оружие и в настоящее время занимают видные посты как то: в совнаркомах, в райпродкомах, в штабах и т.д.». Лозунги реввоенсовета сапожковской армии – «Долой комиссаров, долой старых спецов, да здравствует свободная торговля!», «Да здравствует Рабоче-Крестьянская власть!», «Долой лжекоммунистов, продовольственников!» – находили поддержку казаков Поволжья, а также самарских и саратовских крестьян, присоединявшихся к сапожковцам. Повстанцы проводили перевыборы Советов, роспуск продкомов на контролируемой территории.
Сапожков организовал военный штаб. Для передвижения пехоты было мобилизовано 600 подвод. Его войска заняли г. Бузулук и станцию Погромная. На станции сапожковцы разобрали железнодорожный путь, были остановлены и обезоружены